Манхадж и мусталах

Из мусталаха аль-хадис можно вынести море жизненной мудрости. Например, есть очень много степеней передатчиков, то есть их не делят просто на хороших и плохих. И в жизни не бывает такого, за редким исключением, чтобы человек был наидостойнейшим доверия или самым лживым. Существуют разные уровни, начиная от самых высших, где имам Малик, имам Ахмад, имам Зухри – гиганты – и ниже, и ниже, и еще ниже. В этом же заложена мудрость жизни! Ведь как ученые вывели эти разнообразные степени? На основе реальности, которую они видели, потому что люди разные. Даже справедливость имеет разные степени. И к людям так же надо относиться. Следует понимать, что нет абсолютно черного, за очень редким исключением, в жизни, когда проявляется абсолютное заблуждение. Но и не бывает абсолютно белого, когда человек во всем прав, все, что он делает, – истина в последней инстанции и его не спрашивают, зачем он это делает, его действия нельзя подвергать сомнению. Таких людей очень мало. Тем более, где они в наше время? Эта нравственная фаида из мусталаха аль-хадис основана на глубоком анализе людей. Из правил мусталаха аль-хадис можно выносить мудрость, поскольку они основаны именно на описании реальности. Это попытка классифицировать сообщения, выявить, какое из этих сообщений правильное, а какое – ошибочное. На самом деле, можно применять это и в повседневной жизни, анализируя людскую речь.

***

Из всех областей шариатского знания на сегодняшний день самая горячая и эмоционально-напряженная – это даже не акыда, а ильм аль-хадис. Если что-нибудь скажешь, сразу с разных сторон десять опровержений напишут. Такой напряженности нет даже в вопросах акыды. Шейх Саид Фуда напишет что-нибудь, практически никакого нормального радда пока еще со стороны ваххабитов не поступало, они смотрят: «Подумаешь, он ашарит, понятно, почему он там Ибн Таймийю опровергает». А если ты, например напишешь, что хадис мункар и хадис шазз означают одно и то же, сразу появится десять раддов. Такая острота связана с тем, что в наше время зародились два направления, которые, в общем, сражаются друг с другом.

Представители одного нового направления – это, например, шейх Хатим Шариф Ауни, Хамза Малибари. Они говорят, что та терминология хадисов (мусталах аль-хадис), которая у нас есть и передается в книгах Ибн Саляха, Ибн Хаджара, не отражает реальности, потому что это умозрительные обобщения, которые полностью не основаны на доводах. Эти ученые призывают вернуться к первоисточникам и заново их проанализировать. Например, если мы говорим о хадисе шазз, то, чтобы понять, какое у него определение, нужно не смотреть, что сказали Ибн Салях или Ибн Хаджар, потому что они не ахль аль-истилях.

Попробуем пояснить, что тут имеется в виду. Зачем вообще нужно изучать терминологию хадиса? Знать, что такое «сахих хадис» или что такое «хадис даиф» и «хадис хасан». Зачем вообще нужны эти термины, зачем нужна эта наука? Чтобы мы понимали слова мухадиссов, то есть слова имама Ахмада, имама Бухари, имама Тирмизи, Абу Дауда, Насаи – этих хафизов. И они принадлежат к ахль аль-истилях. Поэтому, чтобы понять, что они имеют в виду, нужно посмотреть все примеры, где они употребляют тот или иной термин, и на основе анализа абсолютно всех примеров, прийти к выводу, какое значение они вкладывают в этот термин, а не брать слова Ибн Хаджара или слова Навави, что означает тот или иной термин самостоятельно. Да, мы можем обращаться к их словам как к подспорью, сделать их основной точкой для размышления, но мы не можем взять терминологию этих поздних ученых и вкладывать значения этих терминов в слова, которые, например, имам Тирмизи употребляет, такие как «хадис хасан». До сих пор не очень понятно, что имеется в виду под термином «хасан сахих», и те определения, которые выдвигаются в качестве версий, выдвигаются умозрительно: логично было бы, чтобы этот термин означал то-то. И вот выдвигается несколько рациональных теорий, и на их основе выстраиваются точки зрения. Но это направление в мусталахе говорит, что это неприемлемый подход. А как нужно? Нужно проанализировать все хадисы, которые Тирмизи называет так-то и так-то и на основе словоупотребления попытаться прийти к выводу, что для него означает этот термин.

И они приходят к каким-то невероятным совершенно заявлениям, например, шейх Хатим Ауни в своем шархе к «Мукызе» имама Захаби говорит, что хадисов мутаватир вообще не существует, то есть нет ни одного хадиса мутаватир, который бы отвечал всем тем требованиям, которые мухаддисы предъявляют в своих книгах к мутаватир. А эти требования мухаддисы, в свою очередь, взяли из книг по усулю. Он говорит, что «таких хадисов не существует». Есть дела, которые мутаватир передаются у нас в религии: намаз, азан, например. Коран передается таватуром. Но он имеет в виду, что именно хадисов таких нет. Он считает, что нет ни одного хадиса, который был бы мутаватир и отвечал бы всем условиям. Это один подход.

Другой подход, в общем, более классический – что в книгах по мусталаху написано, то и есть.

Ученые первой школы говорят, что есть разница между манхаджем ранних (мутакаддимун) и поздних (мутааххырун) ученых. Это такая визитная карточка сейчас в этой школе: мы должны попытаться понять, каков манхадж мутакаддимин. Они постоянно говорят: «Вот у мутааххырун один манхадж в тасхихе хадисов, у мутакаддимун – другой манхадж». И постоянно пишут трактаты с названиями типа «Тадлис у мутакаддимун и мутааххырун», «Понимание хадиса мункар у мутааххырун и мутакаддимун». Естественно, они говорят, что есть разница в методологии.

Вторая школа, более классическая, считает, что разницы нет, что мутааххырун и мутакаддимун говорят одно и тоже. А если и есть разница, то только в выражениях.

Надо сказать, что вторая школа – это Албани и его ученики. Раби’ аль-Мадхали, один из учеников шейха Албани, очень известный лидер мадхалитов, в свое время написал книгу, где защищал имама Муслима от нападок имама Даракутни. У имама есть книга «Аль-Ильзамат уа-т-татаббу’», где он критикует определенные хадисы у имама Муслима. Раби’ аль-Мадхали написал книгу, в которой критикует Даракутни, и там излагается очень смешная мысль, что у имама Даракутни есть свой «Сунан», который он написал. И он пишет, мол, вместо того, чтобы до Муслима докапываться, лучше бы сам свой «Сунан» пересмотрел, ведь там огромное количество вымышленных и крайне слабых хадисов. Бедолага не знал, что «Сунан» имама Даракутни – это сунан му’альлляль, то есть имам Даракутни в свой «Сунан» собрал слабые и отвергаемые хадисы по всем главам. Это и было целью собрания его «Сунана». Он собрал именно все слабые хадисы, и в этом как раз и был смысл – собрать все хадисы му’альлляль и разбить их по всем разделам. Поэтому, конечно, там все слабые и выдуманные хадисы! У шейха Абдуль-Фаттаха есть небольшая статья на это счет.

И потом Хамза Малибари написал труд в опровержение шейха Раби’ аль-Мадхали, и так начался разговор о разнице в манхадже между мутакаддимун и мутааххырун и вообще пересмотр уже устоявшихся вещей. Например, притча во языцех – что имам Бухари предъявлял условие, для того чтобы иснад считался непрерывным, чтобы была доказана встреча между двумя передатчиками. Если есть, например, какие-нибудь Али и Мухаммад и Мухаммад передает от Али, то нужно доказать, что Мухаммад с Али встречался. А имам Муслим не требует доказательства, его условие – просто чтобы встреча была возможна, то есть чтобы они были современниками, встреча была бы физически возможна и передатчик не был бы мудаллисом и не стал бы завуалированно делать тадлис. И этого достаточно для имама.

Эта идея встречается практически во всех мусталахах, однако шейх Хатим Шариф оспорил эту теорию, написал книгу на этот счет и говорит, что в предисловии к «Сахиху» имам Муслим просто раскрыл свой метод. От Бухари не передается ничего. Бухари не писал в начале, какие условия предъявляет к «сахиху». Первым, кто высказал эту идею, был Кади Ияд: он предположил, что у Бухари есть такое условие. Но сам Бухари ничего такого не говорил в отличие от имама Муслима, чьи условия ясно перечислены в предисловии. И Хатим Шариф говорит, что, на самом деле, между ними нет никакой разницы. Вдобавок имам Муслим очень жестко критикует тех, кто придерживается другой точки зрения (якобы точки зрения Бухари), называя их невеждами, а ведь имам Бухари – его учитель. Очень трудно представить, чтобы имам Муслим такими словами отзывался об этом условии, которое якобы выдвигал имам Бухари. Поэтому сейчас в научной среде говорят про «аль-мазхаб аль-мансуб иляль-Бухари». Это сейчас такое корректное выражение, которое переводится как «мазхаб, который приписывают имаму Бухари». Ведь вопрос открыт, и идет серьезная дискуссия на этот счет.

Хатим Шариф написал свой трактат, где как раз пытается доказать, что все мухаддисы придерживались мазхаба имама Муслима именно вот этого периода. А то, что мутааххырун как бы придумали это условие, по его словам, «не имеет значения, потому что не подтверждается». И спор продолжается: ученые пытаются выявить условия имама Бухари, анализируют его книги, рассуждают, принимается ли «’ан’ан», и тому подобное. Потом Ибрахим Ляхим написал опровержение подхода шейха Хатима Шарифа. Это крайне эмоциональная среда, она буквально дышит враждой, все друг на друга радды постоянно пишут. Но в пересмотре есть и полезная сторона.

Шейх Аввама (да сохранит его Аллах) выбирает золотую середину, и его мнение самое взвешенное, как мне кажется. Он говорит, что нельзя просто взять и отбросить наследие наших мухаддисов и сказать, что это все не считается и не имеет научной ценности, а мы должны заново все переписать. Но, безусловно, есть случаи, когда ошибка передается из одной книги в другую и так кочует. И поэтому нужно обращаться к первоисточникам. Это одна из главных мыслей, которая красной нитью проходит сквозь все книги шейха Аввамы: если можешь обратиться к первоисточнику проверить цитату, всегда обращайся. Так ты получишь невероятное знание. И это точно.

Совет любому студенту: если читаешь книгу и видишь цитату откуда-то, там есть номер страницы, возьми первоисточник, посмотри, правильно ли цитата приведена, не вырвана ли она из контекста, нет ли искажения. В обращении к первоисточникам и формируется знание. Обращение к первоисточникам – это своего рода выражение твоего пути к знанию, это развитие, потому что можно встретить невероятные вещи: во-первых, ты можешь найти опечатки в этой цитате; во-вторых, лучше поймешь само высказывание благодаря контексту.

И вот шейх Аввама насчет того, какие условия предъявляли Бухари и Муслим, говорит, что это вопрос контекста (караин). Мухаддисы не оперируют никакими абсолютными правилами. У них все обусловлено контекстом и зависит от конкретного случая. И поэтому вообще всё в хадисе всегда контекстуально обусловлено («биль-караин»). В джарх уа та’диль всё «биль-караин», нет никаких золотых правил, которым мухаддисы всегда будут следовать, например, что если передатчик, достойный доверия, передает какую-то дополнительную часть хадиса, то его дополнение всегда будет приниматься. Такого нет. Но и не всегда они отвергаются. Всё в этой науке построено на контексте, никаких правил здесь не существует. Всё опирается на наблюдение, анализ и последующий вывод.

Безусловно, есть имам Зухри, имам Малик – абсолютные золотые стандарты, и с ними сравниваются все остальные. И это, конечно же, величие знания саляфов.

Праведным предшественникам не нужны были правила. Вообще правила – это костыли для знания. Когда тебе не хватает фактического знания, нужны костыли. Этими костылями и служат правила. И ты на основе этих правил пытаешься оценивать какие-то реальные случаи, реальные ситуации. Но праведные предшественники обладали фактическим знанием. Им были не нужны правила. Поэтому никто и никогда не сможет приблизиться к знаниям саляфов. Они были лучше не только в нравственном плане, они были и в научном плане выше всех. В том, как имам Бухари передает хадисы, вообще есть всё: язык, тафсир, фикх, акыда. Это в академическом плане недосягаемая книга. А как он называет главы! Это целые загадки – почему он так назвал главу. Там какие-то совершенно удивительные ребусы. Некоторые из них даже не разгаданы еще причем. Он не мог просто так назвать главу. Почему не мог? Один человек, который путешествовал вместе с имамом Бухари, рассказывает, что имам мог вставать ночью по сорок раз, чтобы вносить изменения в свою книгу. Зачем? Зачем он просыпался по сорок раз за ночь? Для нас с вами. Ему самому зачем нужна его книга? Это его служение умме.

Взвешенная позиция шейха Аввамы (да сохранит его Аллах) прекрасна. А так накал эмоций в этой области зашкаливает. Что-нибудь скажешь, сразу выйдет опровержение. В научном плане это, безусловно, хорошо, потому что поднимает планку работы с рукописями и люди следят за тем, что сами пишут, потому что знают, что за книгами смотрят и найдут ошибки, если что. Такие страсти! Это, в общем, очень хорошо, потому что в этой науке сейчас много грандиозных прорывов, на многие вопросы найдены ответы. Например, была загвоздка с некоторыми передатчиками, которые есть у Бухари и Муслима и неизвестны (маджхуль). Было не очень понятно, что с ними делать, сколько их, потому что они не были изучены полностью, не было работы, посвящённой именно им. Но, хвала Аллаху, сейчас все вопросы касательно двух «Сахихов» практически все решены. Написали докторскую диссертацию в двух томах, собрали всех передатчиков, которые у Бухари и Муслима назывались маджхуль: автор отдельно проанализировал каждого из них и показал, что большинство из них – учителя имама Бухари. Понятно, что имам Бухари лучше всех мог знать своих учителей. Поэтому, если имам Бухари передает от них напрямую в «Сахихе», мы полагаемся на него, это его учителя, это те, кого он видел, кого он знал. То, что эти люди неизвестны, ни на что не влияет.

По мусталаху пишется много серьезных работ. Главное же событие – примечания шейха Аввамы к «Тадрибу рави», которую он издал в пяти томах. Там прямо поразительные находки! И все ответы на основе анализа, примеров. Берется некий термин, который употреблял мухаддис, рассматриваются все места, где он их употребляет, и автор пытается прийти к выводу, что этот термин значит. Конечно, в науке это самый совершенный метод – опираться на анализ фактов, а не на умозрительные теории.

Абу Али аль-Ашари

178076