Манипуляция сознанием. Часть 4

Автор: Эльвира Садрутдинова

«А если ты (о, Пророк) спросишь их [лицемеров], они, конечно же, скажут: «Мы только погружались (в беседы) и забавлялись [это были лишь слова, и мы ничего плохого не подразумевали]». Скажи: «Неужели вы насмехались над Аллахом, Его знамениями и Его посланником?»» (ат-Тауба:, 65).

«Воистину грешники, которые преступили границы дозволенного, смеялись на над теми, которые уверовали. А проходя мимо них, они подмигивали друг — другу. А возвращаясь в свои семьи, возвращались довольными (тем как они надсмехались над верующими). А увидя их (верующих), говорили: «Воистину они заблудшие, потерявшие правильную дорогу»» (аль-Мутаффифин:29-32).

«Они (неверные) унижают их (верующих). Аллах унизит их и будет им мучительное наказание» (ат-Тауба,79).

«О те, которые уверовали! Будьте стойки ради Аллаха, свидетельствуя беспристрастно, и пусть ненависть людей не подтолкнет вас к несправедливости. Будьте справедливы, ибо это ближе к богобоязненности. Бойтесь Аллаха, ведь Аллах ведает о том, что вы совершаете. Аллах обещал тем, которые уверовали и совершали праведные деяния, прощение и великую награду» (аль-Маида, 8).

«И проявляй терпение к тому, что говорят они о тебе» (аль-Муззаммил:10).

«И проявляйте терпение, воистину Аллах с терпеливыми» (аль-Анфаль:46).

В прошлой статье мы говорили о мозаичности информации или «перескоке», как одного из приемов массового манипулирования сознанием. Сегодня поговорим о еще одном из них — «осмеяние символа».

В том мире культуры, который создан человеком и в котором он живет, особое место занимает мир символов. Символы – отложившиеся в сознании образы вещей, явлений, человеческих отношений, которые приобретают метафизический смысл, выходящий за рамки физического существования тех объектов, из которых выделился, эманировал смысл.

Юнг разделял символы на «естественные» и «культурные». Первые представляют собой бесконечное   множество вариантов основных архетипических образов.  Культурные символы – это  те, которыми человечество пользуется для выражения «вечных истин». Символическое пространство все время развивается, достраивается, но оно может быть разрушено или повреждено. Инициатором разрушения  символа практически всегда является внешняя сила (этнические или религиозные элементы не относящиеся, а порой и враждебно настроенные к определенному социуму).  Основная цель духовного разрушения – уничтожение базовых идей, лежащих в основе этнической или религиозной идентификации социума. Искажение архетипов культурных символов является самым эффективным ударом по духовно – нравственным устоям, приводящая общество к разрушению традиций и правил,  на которых построена национальная картина мира данного социума. Как отмечал Юнг, «культурные символы – важнейшие составляющие нашего ментального устройства и они же – жизненные силы в построении человеческого образа, а посему не могут быть устранены без существенных потерь. Там, где они подавляются или игнорируются, их специфическая энергия  вытесняется из сознания с непредсказуемыми последствиями».  На фоне попрания культурно-исторических  традиций  процветает пьянство, наркомания, растет число суицидов. Продолжается атака на духовное культурное ядро нации.

При осмеянии чего-либо манипулятор использует иронию, насмешку, высмеивание как процесс придания предмету манипуляции осмеяния недостойного, несерьезного, неопасного и малопривлекательного значения.  Осмеяние, как разрушение, используется манипулятором для десакрализации предмета манипуляции, демонстрации его недостойных, отрицательных, неприятных свойств или сторон. Результатом осмеяния, как разрушения, является создание у реципиента убеждения, что эти отрицательные стороны предмета манипуляции (символа) являются его единственными или главными, доминирующими сторонами. В результате, реципиент перестает замечать положительные качества и стороны предмета манипуляции вообще или в значительной части, так как они «перекрыты» отрицательными качествами и сторонами. Данное убеждение является у реципиента сиюминутным, непостоянным. Но особенность человеческой психики в том, что (в условиях отсутствия серьезных мотивов к защите символа) реципиент охотнее возвращается к смешным, веселым («юмористическим») элементам своего сознания. Именно такие детали охотнее всего вспоминаются реципиентом, извлекаясь из массы хранящейся в памяти информации. В результате «юмористические» воспоминания о предмете манипуляции вспоминаются первыми и, как следствие, определяют отношение реципиента к предмету манипуляции.

Примером осмеяния, как разрушения являются унизительные манипуляции неверующих людей над Благородным Кораном, которые представляются широкой аудитории в виде соответствующих фотографий и видеороликов. В них Священное Писание подвергается немыслимым уму здорового человека издевательствам, в частности публичному поджогу.

Социальные сети переполнены лживыми и клеветническими статьями и злостными обсуждениями жизни Пророка милости, да благословит его Аллах и приветствует.

В этих ситуациях верующий должен обратиться к следующим словам Всевышнего Аллаха, которые могут успокоить его сердце: «Мы ниспослали Откровение, и Мы его охраняем» (Сура15, аят 9).

А также словам лучшего из рода человеческого — Печати пророков и Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, Мухаммада: «Воистину, ты человек великого нрава». (Сура «Письменная трость», аят 4).

Эти слова Аллаха являются убедительным доказательством того, что Коран не может быть унижен, а посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, не может быть подвергнут критике и осмеянию, напротив, его будут почитать и следовать его совершенному жизненному пути.

Таким образом, манипулятор добивается нескольких целей — разрушить символы ислама путем осмеяния и лживых измышлений и, тем самым, вывести человека из пути веры в путь безбожия, из света в мрак, из атмосферы высокой нравственности и морали в порочность и беспринципность.

Осмеяние, как противоядие, используется манипулятором в том случае, когда ему необходимо скрыть какое-то явление, действие или факт, представляющие угрозу для реципиента. Например, для того, чтобы реципиент не стал реагировать на эту угрозу, как на угрозу, и не предпринимал мер противодействия. Но сделать это иногда невозможно из-за чрезмерной «заметности» этого явления (факта). В этом случае оптимальное решение — представить явление, которое требуется скрыть, в несерьезном, смешном и, как следствие, неопасном для реципиента виде. То есть, последний будет знать об этом явлении, но не воспримет его как угрозу и, следовательно, отреагирует на него так, как это требуется для манипулятора. Получается, что, осмеяв возможную угрозу для реципиента, манипулятор добился того, что реципиент не начинает защищаться от этой угрозы и, тем самым, действует против своих интересов, в интересах манипулятора.

Описывая это прием, хочу поделиться случаем из своей жизни: Как-то, в той местности, где я проживала, участились кражи. Я находилась в доме родителей мужа, когда постучали в дверь. Из окна дома я увидела, что в дверь стучится мальчик лет 10. Стучался в дверь он громко и настойчиво, что не соответствовало ни его возрасту, ни физическим данным и выглядело театрально и смешно. Затем он громко через дверь мне сообщает: «Открой! — Это не милиция! Мне нужно забрать куртку у… (и называет имя моей свекрови)!» В тоне его голоса, повелительном посыле и содержании сообщения было что-то несуразное, что выводило меня на удивленный смех. Я ответила мальчику, что свекрови нет дома, и она придет вечером — то время, когда он сможет забрать у нее свою куртку.  Он требовательно проговорил: «Открой!» — Я ответила: «Не открою». Мальчик этот мгновенно достал свой сотовый телефон (я наблюдала его поведение через окно дома) и что-то краткое сообщил собеседнику, затем быстро ушел. Когда свекровь вернулась с работы, я сообщила ей о случившемся, и выяснилось, что чужой куртки у нее нет.

В этом эпизоде вырисовывается манипуляция «осмеяние, как противоядие»: несоответствие образа и поведения мальчика, малозначащая цель действия («забрать куртку») и, самая эффектная фраза: — «Открой! Это не милиция!», что выводит реципиента (в данном случае меня) на долженствующее успокоение, ибо мальчик предугадал возможные сомнения и опасения с моей стороны и своеобразно подшутил над правоохранительными органами. В этом же эпизоде прослеживается мозаичность подачи информации, о чем обсуждалось в предыдущей статье. То есть, мальчик не обозначил мне ни данные о куртке (какая она), ни сведения о том, как она попала к свекрови и почему она должна ее отдавать ему. Фразы мальчика «вылетали стрелой», — так, что мне не оставалось времени для детальной обработки информации, что усиливало прием «перескока».

В следующей статье продолжим тему манипулирования сознанием.