Окраина заповедного леса. Вторая глава

Глава вторая

Деда Мороза нет. Нет эльфов и гномов, нет бабы яги и кощея, нет леших и домовых. Тролли есть только в интернете. В морях, может быть, есть русалки. Так я учу ребенка.

Из Москвы нам приходят чуть порванные и тщательно досмотренные посылки, чтобы я, аккуратно заменяя слова, пропуская целые абзацы, нарушая ритмический строй, читала перед сном Пушкина и Чуковского.

Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил.
По-турецки говорил, –
Крокодил, Крокодил Крокодилович!

«Правда, по-турецки?» – спрашивают меня из-за подушки. Конечно, потом окажется, что говорящий по-турецки крокодил – кровожадная гадина и место ему в Африке. Иллюстрации намекают, что всяк носящий тюбетейку – друг крокодила и враг русским детям.

Африка для меня родная, не говоря уж о турецком береге. В долине пресловутого Нила было холодно. На юге треугольного континента можно сбить льва машиной. А из Александрии мне шлют совершенно принцессины одежды. Месяц рожками вверх, что поражало меня каждый день из ста двадцати. Эта Африка совсем не такая, про какую я читала у Чуковского. Даже у Гумилева.

Про Турцию надо особо. Не стоит сюда ехать, питая недооформленные надежды. Надежды рушатся о сытое настоящее, о печальное прошлое, о недосягаемое позапрошлое. Изо дня в день пьют чай, играют в нарды, строят будущее около Шариата, но не вокруг него. И никакие оазисы не нарушают покряхтыванья с семечками в горсти и светского улюлюканья про танцующих дервишей и свадебные платья.

Но она простирается от твоей ладони до Черного моря и Золотого Рога, от римских развалин под твоей пяткой до Айи-Софии, спящей, как та царевна. Здесь, на Белом море, несмотря на виллы, обновленные вывески и русских блондинок, все тронуто полураспадом. Старые домики трескаются и крошатся, асфальтовые шоссе сменяются деревенскими тропинками, луга пахнут сыростью и навозом, в горах лишь шаткие столики и родники с ржавыми трубами. В глубоких лужах прячутся черепахи. Лисы, как старушки-пешеходы, семенят через дороги. Все возвращается к тому, чем было; мир возвращается в природу. Здесь нет и не будет уютненько утыканных светильниками озер, блестящих и плюшевых табуреточек на каждой смотровой площадке. Нет, все близится к своему началу, не украшено, не окультурено. За коричневым указателем – каменная стоянка караванов, паркуй своих верблюдов, закажи плов и вторую циновку в номер люкс. Никакого развлечения, остается смаковать кебаб и прислушиваться к интонационным контурам сельских жителей, это сродни разгадыванию кроссворда.

Должно быть, стремление к распаду одно из немногих удерживает Турцию от накатанного пути к глянцевому инстаграму. Там же бесовские огни, страшно. Дыр бул щыл.

Малика Умм Яхья

11646